Коридор больницы снова стал тихим, но это было то зловещее, липкое молчание, которое появляется после крика. Сиена Холл сидела на полу, прижимая ладонь к животу, ощущая, как напряжённо сжимается каждая мышца. Её дыхание сбилось, а сердце колотилось так быстро, будто пыталось вырваться наружу. Она не понимала, что произошло — секунду назад она просто шла к кабинету врача, а теперь кто-то стоял над ней, хватая за волосы и шипя слова, которые казались сказанными через яд.
Женщина в синем платье.
Те яркие глаза, полные ненависти.
Этот голос — надломленный, острый.
— Ты забрала у меня всё! — кричала незнакомка. — Ты даже не знаешь, что твой муж мне обещал!
Медсестры бросились между ними слишком поздно. Атака была внезапной, как подлый удар из-за угла.
Сиена попыталась подняться, но ноги подкашивались. Её ребёнок… Главное — ребёнок.
— Мэм, спокойно, дышите, — бормотала медсестра, но голос будто проходил мимо ушей. — Схватки участились?
Сиена не успела ответить. Она увидела, как нападавшую удерживают двое мужчин. Женщина вырывалась, как раненый зверь.
— Он должен был быть МОИМ! — кричала она. — Джордан лгал мне! Лгал… вам обеим!
В этот момент время снова пошло. Медики подняли Сиену. Она не сопротивлялась. Просто шла, держась за живот, чувствуя, как страх медленно превращается в что-то другое — в ледяную решимость.
Но она всё ещё не понимала главного:
кто эта женщина?
и почему она уверена, что знает больше о Джордане, чем сама Сиена?
Палата была наполнена запахом антисептика. Белые стены, мерный стук аппаратов — всё это будто давило на виски.
— Вам нужно успокоиться, — сказал врач. — Роды могут начаться в любую минуту. Стресс не помогает ни вам, ни ребёнку.
Да, она понимала. Но как можно успокоиться, когда мир рушится так внезапно?
Телефон на тумбочке завибрировал.
Джордан.
Сиена смотрела на экран, но отвечать не решалась. Перед глазами стояла сцена в коридоре. Та женщина… её отчаяние… её ненависть.
«Не может быть… не может…» — повторяла она мысленно.
Она нажала «ответить», но молчала.
— Сиена? — голос мужа был напряжённым. — Мне сказали, что в больнице что-то случилось. С тобой всё хорошо?
Её голос дрожал:
— Кто она, Джордан? Кто эта женщина?
Секунда тишины.
Ещё секунда.
Ещё.
И тогда он выдохнул:
— Сиена… пожалуйста… Я объясню. Но не по телефону.
Она закрыла глаза. Всё стало ясно ещё до его объяснений.
Слёзы скатились по щекам.
И именно в этот момент дверь в палату открылась. Вошёл высокий мужчина в строгом сером пальто. Лицо суровое, холодное, но в глазах — шторм.
— Где моя дочь? — сказал он.
Медсестра обернулась:
— Простите, вы… Артур Холл?
Сиена подняла голову.
Её дыхание перехватило.
Отец, который исчез 23 года назад… стоял прямо перед ней.
Сиена смотрела на мужчину, стоявшего в дверях, будто на призрак, вырвавшийся из её детства. Артур Холл. Имя, которое много лет нельзя было произнести без горечи. Имя, которое казалось ей давно исчезнувшим, растворившимся где-то между долгими ночами её матери и вопросами, оставшимися без ответа.
Но сейчас он стоял здесь. Настоящий. Живой. Взрослый, суровый, такой же внушительный, как в тех редких, смутных воспоминаниях из её детства.
— Папа?.. — прошептала она.
Ему понадобилась секунда, чтобы ответить. Не потому что он сомневался — а потому что в его глазах впервые за долгие годы мелькнуло то, что он привык прятать: боль.
— Доченька, — только и сказал он, тихо, но голос его прозвучал громче, чем любой крик.
Медсестры остановились, переглянувшись. Кажется, они впервые за день поняли, что перед ними — не просто семейная встреча. Это было столкновение двух миров: того, где Сиена прожила всю жизнь, и того, откуда сбежал её отец.
— Как ты здесь очутился? — выдохнула она, всё ещё не веря своим глазам.
Артур подошёл ближе. Его шаги были уверенными, но в каждом — тихое сожаление.
— Я узнал, что тебе нужна помощь, — сказал он. — Позвонил старый знакомый из больницы. Сказал, что напали на мою дочь… Беременную дочь.
Щёки Сиены вспыхнули. Она опустила взгляд:
— Это не твоё дело.
Он присел возле кровати, чтобы быть на одном уровне с ней.
— Я понимаю, что не имею права приходить вот так, — сказал Артур. — Но когда речь о твоей безопасности… я никогда не останусь в стороне.
В его голосе было то, чего Сиена не ожидала: искренность.
Она отвернулась к окну.
— Ты оставил нас. Меня. Маму.
Он прикрыл глаза — словно удар по самому больному месту.
— Если бы ты знала, как я об этом жалею…
— Не начинай, — оборвала она. — Сейчас не время.
Она снова держалась за живот — ребёнок шевельнулся, словно реагируя на эмоции матери.
В этот момент дверь снова распахнулась.
Влетела медсестра, вся на нервах:
— Госпожа Холл, та женщина… она требует видеть вас! Она говорит, что должна объяснить правду ДО того, как… — медсестра запнулась, понимая, что зашла слишком далеко.
— До чего? — резко спросил Артур. — Что она сказала?
— До того, как “будет поздно”, — прошептала медсестра.
Сиена побледнела. На секунду ей показалось, что стены начинают давить на неё. Артур поднялся, его взгляд стал ледяным.
— Где она?
— Её удерживают внизу. Она кричит, что беременная женщина должна знать правду о Джордане, пока не стало поздно…
Сиена почувствовала, как в воздухе повисло то самое странное напряжение, которое бывает перед ударом грома.
Артур повернулся к дочери:
— Ты хочешь, чтобы я разобрался с этим? Я могу сделать так, что эта женщина больше никогда тебя не тронет.
Но Сиена подняла руку, остановив его.
— Нет. Я хочу услышать.
— Что? — удивлённо спросил Артур.
— Если она знает то, чего не знаю я… я обязана это услышать сама.
Артур внимательно посмотрел на неё, и впервые за много лет его дочь напомнила ему… себя. Ту же стальную решимость он видел в зеркале десятилетиями.
Он кивнул.
— Хорошо. Но я буду рядом.
Сиена шла по коридору, держась за живот и стараясь дышать ровно. По бокам — медсестра и Артур. Он не отступал ни на шаг. Казалось, что стены больницы сжимаются, когда они приближались к комнате, где удерживали женщину в синем платье.
Когда дверь открылась, всё стихло.
Женщина сидела на стуле, локти на коленях, лицо скрыто в ладонях. Но стоило ей услышать шаги, она подняла глаза. Покрасневшие, злые… но в них была не только ярость — там была боль, старая и глухая, как незажившая рана.
— Ты пришла, — хрипло выдохнула она. — Хорошо. Я должна это сказать.
Сиена тяжело дышала, но кивнула:
— Говорите.
Женщина смотрела на неё несколько долгих секунд. Будто решала, стоит ли предавать ещё одну тайну — или, наконец, освободиться от неё.
— Меня зовут Эмили, — начала она, дрожа. — Я была с Джорданом почти два года. Он говорил, что уйдёт от тебя. Я верила ему как… как последнему шансу на счастье. А потом я узнала…
Она замолчала.
Сиена чувствовала, как сжимается горло.
Артур чуть шагнул вперёд, но Сиена жестом остановила его. Она хотела услышать всё.
— Узнали что? — тихо спросила она.
Эмили закрыла глаза, собираясь с силами.
— Я узнала, что он использовал меня. Я была ему нужна… чтобы добраться до твоего отца.
Коридор будто провалился в пустоту.
Артур резко напрягся:
— Что ты сказала?
Эмили поднялась, её голос стал твёрже:
— Джордан знал, кто вы. Он долго искал связь с крупными инвесторами, с теми, кто мог подтолкнуть его карьеру. Но у него ничего не получалось. А потом… он нашёл Сиену. Девушку без отца. Девушку с неизвестным прошлым. И когда выяснил, что она — ваша дочь…
Сиена почувствовала, как что-то холодное падает ей внутрь груди.
— Он женился на ней только ради меня? — голос её сорвался.
Эмили не ответила сразу. Но потом она произнесла:
— Он сказал, что любит тебя. Но сказал это так, будто пытается убедить в этом и себя, и меня.
Она сжала кулаки.
— Но главное — он хотел получить доступ к вашему состоянию. Через жену. Через ребёнка. Он говорил, что «дитя Холла — это билет в жизнь, где нет ограничений».
Сиена закрыла лицо руками. Её дыхание стало рваным.
И вдруг — сильная боль, как удар молнии.
Она согнулась пополам.
— Схватка! — крикнула медсестра. — Началось! Ей в родильную!
Артур подхватил дочь за плечи, его лицо стало белее стен.
— Держись, детка. Я здесь. Папа здесь.
Пока её везли по коридору, она слышала, как позади кто-то кричал:
— Простите меня! Я не хотела нападать! Я просто хотела, чтобы правда вышла наружу!
Но слова тонули в боли.
Роды были тяжёлыми. Страх за ребёнка смешивался со страхом за жизнь, которую она должна построить с нуля. Но когда в палате раздался первый крик малыша — всё в мире замерло.
— Мальчик. Здоровый. — улыбнулся врач.
Сиена плакала — то были слёзы освобождения.
Артур держал внука, и его суровое лицо смягчилось впервые за десятилетия.
— Я не уйду больше, — сказал он тихо. — Ни от тебя, ни от него.
Сиена смотрела на своего сына и понимала:
да, мир рухнул.
Но из обломков можно построить жизнь лучше прежней.
