Он думал, что поставил точку.
Что всё рассчитано, оформлено и спрятано.
Что я, тихая бухгалтерша в очках, смиренно приму его «великодушие» и исчезну.
Но он не знал, что я начала готовиться к этому дню десять лет назад — в тот момент, когда впервые увидела в его телефоне сообщение от какой-то «К». Тогда я решила, что если он хоть раз предаст — я не стану мстить криками. Я сделаю это цифрами.
— Ты правда считаешь, что теперь всё твоё? — спросила я, чуть склонив голову.
— Моё и Катино, — усмехнулся он. — Не держи зла, Аня. Ты сильная женщина, справишься.
Я молча встала и пошла к сейфу. Его любимый сейф, где он хранил важные бумаги. Код он даже не менял — его самоуверенность не знала границ.
Щёлк.
Олег наблюдал за мной с раздражённым любопытством.
— Что ты делаешь? —
— Проверяю баланс, — ответила я спокойно. — Последние корректировки перед сдачей отчёта.
Я достала папку с надписью «ООО « АльфаГрупп » — учредительные документы».
Только вот в них уже десять лет, как не было его имени.
— Помнишь, когда мы делали реструктуризацию бизнеса? — спросила я, медленно перелистывая бумаги. — Тогда ты был за границей, и доверенность подписал, не глядя.
Он нахмурился.
— Ты хочешь сказать…
— Что твой бизнес давно не твой. — Я подняла глаза. — Все доли, все счета, даже эта квартира — на холдинговую компанию. Учредитель — я.
Олег побледнел.
Он сделал шаг ко мне, потом ещё один.
— Ты врёшь.
Я усмехнулась.
— Проверь. Любой банк, любой реестр.
Он выхватил телефон, набрал кого-то — видимо, юриста. Через минуту лицо его вытянулось, а рука с телефоном задрожала.
— Этого не может быть…
— Может, — сказала я тихо. — И это только начало.
Он сел на стул, будто ноги его отказали.
Я подошла к окну, глядя, как за стеклом начинается вечер. Машины спешили домой. У людей — свои семьи, свои заботы. А у нас закончился спектакль.
— Десять лет, Олег. Я терпела, молчала, улыбалась. Пока ты строил империи на моих расчётах, я строила свою защиту.
Он поднял на меня глаза — в них впервые появилась тень страха.
— И что теперь? — спросил он хрипло.
Я повернулась, улыбнулась мягко, почти по-доброму.
— Теперь — аудит. Твоей жизни.
Он не понял сразу. А я знала: впереди у него будет ещё много открытий.
Олег не спал всю ночь. Я слышала, как он ходил по дому, хлопал дверцами шкафов, шептал кому-то в телефон.
Иногда я даже ловила себя на мысли, что жалею его.
Потом вспоминала, как он говорил: «Ты не поймёшь, это бизнес» — и жалость исчезала, как дым.
Утром он вышел из кабинета осунувшийся, с потемневшими глазами.
— Аня, — его голос звучал глухо, — мы можем договориться. Я не хочу войны.
— Война началась, когда ты решил меня стереть, — ответила я спокойно. — Я просто веду учёт потерь.
Он сжал кулаки.
— Ты ведь не сможешь управлять этим всем без меня! —
— Думаешь, я не управляла всё это время? — усмехнулась я. — Все контракты, все сделки проходили через меня. Твои партнёры давно знают, кто на самом деле держит компанию на плаву.
Он отпрянул, будто получил пощёчину.
Я подошла ближе, положила перед ним папку.
— Вот список фиктивных переводов, которые ты оформлял на Катю. Все они проведены как личные бонусы директора. Если я их подам в налоговую — тебе обеспечен не отпуск, а следствие.
Он побледнел.
— Ты не сделаешь этого.
— Ещё как сделаю, — сказала я тихо. — И не ради денег. Ради себя.
Он опустился на стул, потер лицо ладонями.
— Аня, я… я не думал, что всё зайдёт так далеко.
— А я думала, что у нас семья. Видишь, как ошиблись оба.
Вдруг в дверь позвонили.
Я знала, кто это.
Вошёл молодой человек в строгом костюме, с портфелем.
— Ольга Сергеевна? — обратился он ко мне. — Я от нотариуса. Вы просили подготовить пакет документов на ликвидацию совместных активов.
Олег вскочил:
— Что? Ликвидацию?!
— Да, — ответила я спокойно. — Я решила завершить общее дело. Всё, что ты думал своим, будет распродано. Прибыли уйдут в благотворительный фонд. На имя моей матери.
Он шагнул ко мне:
— Ты сошла с ума!
— Нет, Олег. Я просто перестала быть твоим бухгалтером. Теперь я — твоя проверка.
Я взяла документы, расписалась и вернула папку нотариусу.
Тот кивнул и ушёл.
Олег стоял неподвижно, с потухшими глазами.
— И что ты выиграешь? — прошептал он. — Мы оба останемся ни с чем.
— Не правда, — я улыбнулась. — Я останусь собой. А ты — пустым человеком с чужими поступками на совести.
Он отвернулся, глядя в окно, где осенний дождь размывал город.
А я почувствовала, как впервые за много лет внутри стало спокойно.
Дом стал тише. Даже часы в гостиной будто тикали осторожнее, чтобы не тревожить воздух. Олег почти не выходил из своего кабинета. Он пил кофе за кофе, звонил кому-то, пытался спасти хотя бы крошки от прежней жизни. Но я знала — поздно.
Я поставила чайник и взглянула на стопку документов на столе. Последние подписи, последние цифры. Финал длинного отчёта, который длился десять лет.
В дверь снова позвонили.
Я открыла — на пороге стояла она.
Катя.
Молодая, уверенная, с идеально уложенными волосами и взглядом победительницы.
— Аня? — спросила она, будто мы старые знакомые. — Мне нужно поговорить с Олегом.
— Проходи, — ответила я спокойно. — Он у себя.
Она прошла, и я видела, как она бросила на меня взгляд снизу вверх, оценивающий, холодный.
Через пару минут из кабинета донёсся крик:
— Что значит, у тебя тоже всё арестовано?!
Я не удержалась от горькой усмешки.
Катя выбежала, побледневшая.
— Это ты сделала? — выпалила она. — Он сказал, что из-за тебя у нас всё заморозили!
— Нет, милая, — ответила я мягко. — Это сделал он сам. Просто забыл, что бизнес — не игрушка, и что доверенность на любовницу без юридического основания — это не любовь, а глупость.
Она отпрянула, потом выбежала прочь, хлопнув дверью.
Через минуту вышел Олег.
Он выглядел постаревшим на десять лет. Без галстука, без уверенности, с глазами человека, который вдруг понял, что всё это время играл не в ту игру.
— Аня, — тихо произнёс он, — я не прошу прощения. Просто… я не думал, что ты способна на это.
— Никто не думает, — ответила я. — Пока не увидит баланс.
Он посмотрел на меня долго.
— Что теперь будет с компанией?
— Её больше нет. Я закрыла всё. Деньги ушли в фонд помощи женщинам, которые остались ни с чем из-за таких, как ты.
Он вздохнул.
— Ты разрушила всё, что мы строили.
— Нет, Олег, — я подняла взгляд. — Я просто подчистила ошибки в бухгалтерии жизни.
Он молча вышел. Дверь за ним закрылась беззвучно.
А я подошла к окну. За стеклом было утро — яркое, свежее, будто мир начал новый отчётный период.
Я налила себе чай, сделала глоток и впервые за много лет почувствовала вкус свободы.
Без страха. Без обмана. Без него.
На столе лежала последняя папка. На обложке — аккуратной рукой выведено:
«Аудит завершён. Баланс сведен».
Я улыбнулась и поставила точку.
Настоящую.
Конец.
