Лёня спалился глупо и неожиданно. Он всегда очень аккуратно выстраивал свои встречи с девушками, предпочитая не светиться в популярных кафешках и других людных местах. На подарки и букеты не скупился, но дарил их исключительно наедине, без лишних свидетелей. Дело в том, что Леонид, хоть формально и был холостяком, состоял в серьёзных отношениях — в так называемом гражданском браке — с красивой, успешной женщиной по имени Татьяна. Официально оформлять отношения, устраивать свадьбу или ставить штампы в паспортах они не спешили. Но в этот раз случился прокол. Лёня собирался провести вечер с новой подружкой в квартире, снимаемой посуточно. Однако, не дождавшись, пока та приедет к нему, решил заехать за ней в кафе, где девушка отдыхала с подругами. Там он и столкнулся нос к носу с подругой Татьяны, которая незамедлительно донесла всё, что видела: как Лёня вышел, обнявшись с какой-то девушкой. Татьяна, менеджер в солидной фирме с твёрдым характером и хорошим доходом, отреагировала молниеносно. Лёня же был по жизни мягким и добродушным — предпочитал решать проблемы разговорами и увлечённо рассказывал анекдоты, делал комплименты и пел под гитару. Жили они в формате классического гостевого брака: то он у неё, то она у него, без сцен ревности и допросов. Кто с кем и как проводит остальное время, не обсуждалось. Татьяна не проявляла особенного интереса к постельным делам, а вот Леонид, напротив, был к ним весьма неравнодушен. Он предпочитал заводить связи с замужними дамами, которым не хватало мужского внимания, но которые при этом не хотели разрушать свои браки. С девушками в поиске он старался не связываться. Именно такой оказалась Светочка — недавно вышедшая замуж за немолодого, рыхлого, но обеспеченного мужчину, не склонного к ревности. Для обоих их альянс был идеальным: без претензий, без планов, только для удовольствия. И всё бы шло по плану, если бы не случайная встреча в кафе. На выходных Татьяна устроила разнос. Оказалось, она была уверена, что Лёня так же равнодушен к интимной стороне отношений, как и она. После классических “это не то, что ты думаешь” и “твоя подруга всё переврала”, Татьяна либо поверила мужу, либо сделала вид, что поверила. Мир был восстановлен. Но ненадолго. Вскоре Татьяна заявила: пора серьёзно поговорить. В результате беседы Леонид узнал, что теперь их ждёт официальный брак, общая квартира, хозяйство и — возможно — дети. Лёня сделал вид, что рад. Они снова разъехались по своим квартирам — готовиться к переменам. В целом, он не был против: Татьяна вкусно готовила, умела создать уют, имела спокойный характер и хороший доход. Если бы не её холодность в постели, он бы, возможно, отказался от всех интрижек и стал образцовым мужем. Но вот беда: поездка с Светочкой уже была запланирована — якобы командировка, на самом деле — лёгкий круиз. Пропустить такую возможность было невозможно. И тогда Лёня решил: едет в круиз, а после — завязывает с интрижками и становится верным мужем. Командировки на его работе были делом обычным, и отъезд не вызвал подозрений. Как выкрутилась Света — его не интересовало. Главное, что всё складывалось идеально.
Круиз начался как сказка. Мягкий шум волн, вечерние ужины на палубе, шампанское, вино, а за столом — Светочка, вся в шелке и улыбках. Она хохотала над его шутками, загорала на верхней палубе и совершенно не думала о своём рыхлом супруге. Лёня чувствовал себя героем французской комедии: умный, лёгкий, желанный, свободный.
Он даже поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы это заканчивалось. Что Татьяна, со своей деловой сдержанностью и вечными «давай потом», кажется слишком правильной, слишком серьёзной.
Но совесть, хоть и запоздалая, иногда напоминала о себе. На третий день, когда Света задремала в шезлонге, Лёня вышел на корму, закурил и задумался. «Вот приеду — и всё. Серьёзно. Свадьба, мебель, дача, дети. Всё как у людей».
Он выкинул окурок в воду и торжественно дал себе слово: эта поездка — последняя.
В тот же вечер, как в плохом анекдоте, пришло письмо. От Татьяны.
«Привет, любимый! Сюрприз: я взяла пару выходных и хочу тебя встретить в аэропорту. Соскучилась!»
Лёня застыл. Мозг судорожно заработал. Он прилетал на следующий день — вместе со Светой, естественно, ведь круиз заканчивался в Афинах, откуда оба должны были вернуться.
«Вот влип», — подумал он, — «надо выкрутиться. Как всегда».
Он мгновенно сочинил план: Света — налево, Татьяна — направо. Вылет разный, разное время, разные терминалы. Проверено, отработано. Главное — не паниковать.
Но судьба решила развлечься.
Когда самолёт приземлился, и пассажиры потянулись к выходу, Светочка вдруг прижалась к нему и прошептала:
— Зай, я так не хочу расставаться… Может, успеем кофе перед вылетом?
Он замялся.
— Не получится, милая. У меня, ну, ты знаешь… встреча.
Света надула губы, но согласилась.
Он вышел первым, помог донести чемодан до стойки и, уже почти выдохнув, вдруг услышал за спиной:
— Лёнечка!
Он обернулся. Татьяна.
Вся из себя — элегантная, в светлом пальто, с цветами.
В этот момент из-за его спины вышла Света — в лёгком платьице, с чемоданом, с сияющей улыбкой. И сказала фразу, ставшую для Лёни роковой:
— Подожди минутку, я только паспорт достану!
Татьяна повернула голову, прищурилась и холодно произнесла:
— Так вот где твоя командировка, значит?
Лёня почувствовал, как земля уходит из-под ног. Всё произошло за секунды. Попытка улыбнуться вышла жалкой. Света, поняв, что происходит, растерянно произнесла:
— Это… не то, что вы думаете!
— Классика жанра, — сухо сказала Татьяна и, не повышая голоса, пошла к выходу.
Цветы она оставила на полу.
Вечером он позвонил. Один раз, второй, третий — без ответа.
На четвёртый раз пришло сообщение:
«Мне нужно время. Не звони.»
Лёня сел на кухне, открыл бутылку пива и долго сидел в тишине.
Он даже не чувствовал злости или обиды. Скорее — усталость.
Через неделю Татьяна всё же позвала его на разговор. Встретились в кафе — символично, подумал он, вспоминая, как началась вся эта история.
— Я не собираюсь устраивать сцен, — спокойно сказала она. — Просто хочу понять: зачем тебе всё это?
— Я не знаю, — честно ответил Лёня. — Наверное, глупость. Привычка. Может, страх перед серьёзностью.
Татьяна молчала. Потом сказала тихо:
— Я ведь тоже не ангел, Лёнь. Но я хотя бы не притворяюсь.
Он хотел спросить — что она имеет в виду, но не решился.
Разошлись мирно. Без криков, без битья посуды. Просто всё закончилось.
Как будто кто-то закрыл книгу и поставил на полку.
Прошло три месяца.
Лёня снова жил один. Работал, играл на гитаре, рассказывал анекдоты коллегам. Всё вроде бы нормально, но что-то не клеилось.
Света пыталась выйти на связь, но он не отвечал. С Татьяной всё было окончательно кончено.
Он даже стал ходить на йогу — по совету коллеги, мол, помогает очистить голову.
Именно там он и познакомился с Викой.
Молодая, улыбчивая, немного рассеянная. После занятия подошла первая:
— Вы гитару упоминали? Я пою, между прочим. Может, сыграем что-нибудь вместе?
Лёня усмехнулся: ну вот, началось.
Но всё же согласился.
Пару недель они просто встречались в парке, играли, пили кофе. Потом — ужин, прогулка, вечер. Всё как обычно.
Только Вика оказалась неожиданно серьёзной:
— Я вообще-то замужем, — сказала она. — Но у нас… сложный период.
Лёня засмеялся.
— Знакомая история.
И понеслось.
Сначала он думал, что просто отвлекается. Что не может сидеть в пустой квартире, где всё напоминает о Татьяне — о её чашке, о пледе, о её духах.
Но постепенно втянулся. Вика была живая, весёлая, немного сумасшедшая. С ней он чувствовал себя снова молодым.
Он уже знал все правила: никаких звонков ночью, никаких фото, никакой романтики в соцсетях. Всё отточено годами.
И всё шло идеально — пока однажды вечером Вика не сказала:
— Хочу познакомить тебя с одним человеком.
Лёня насторожился:
— С кем, если не секрет?
— С моей сестрой. Она, кстати, работает с Татьяной в одной фирме.
Он поперхнулся.
— С кем?!
— С Татьяной. Она рассказывала, что у них был какой-то тип, Лёня, кажется. Тоже с гитарой. Ты не знаешь такого?
Он сглотнул.
— Нет… не припоминаю.
Вика улыбнулась, не заметив его бледности.
А Лёня в тот вечер впервые по-настоящему испугался. Не того, что его разоблачат — а того, что круг снова замкнулся.
Через пару дней он случайно увидел Татьяну. На улице, возле цветочного киоска.
Она выглядела спокойно, уверенно — так, будто ничего никогда и не было.
Он хотел подойти, но не решился.
Она, кажется, его заметила, но сделала вид, что нет. И ушла.
Он стоял, глядя ей вслед, и впервые почувствовал не вину, не досаду — а пустоту.
Как будто все эти годы он играл одну и ту же роль, только партнёрши менялись.
Прошла ещё неделя.
Лёня сидел в баре, пил пиво и перебирал аккорды на старой гитаре. Подошёл знакомый — тот самый коллега, который звал его на йогу.
— Слушай, — сказал тот, — а ты знал, что Татьяна замуж выходит?
Лёня поднял глаза.
— Правда?
— Ага. За какого-то юриста. Говорят, надёжный мужик, без всяких там “командировок”.
Он усмехнулся.
— Ну, дай бог.
Вечером он шёл домой по пустым улицам, и ему вдруг стало по-настоящему спокойно.
Без злости, без сожаления. Просто спокойно.
Он понял, что больше не хочет хитрить, придумывать, прятаться.
Хочет нормальной жизни — пусть скучной, пусть без страстей, но настоящей.
Эпилог
Прошёл почти год.
Лёня теперь преподавал гитару в музыкальной школе — старой, с облезлыми стенами, но уютной.
Дети его обожали: он шутил, угощал конфетами и никогда не повышал голос.
Однажды, весной, к нему на занятие пришла новая ученица — девочка лет десяти.
С ней пришла мама. Молодая, ухоженная, уверенная.
— Добрый день, — сказала она. — Я — Виктория. Мы по рекомендации.
Он поднял глаза — и узнал её.
Татьяна.
Она посмотрела прямо в глаза, без улыбки, но и без злости.
— Давно не виделись, Лёнь.
Он растерялся.
— Ты… э-э… дочь?
— Приёмная, — спокойно ответила она. — Мы с мужем недавно усыновили.
Лёня кивнул, глядя на девочку, которая уже тянулась к гитаре.
— Хорошо, — сказал он тихо. — Начнём.
Татьяна задержалась у двери, посмотрела на него и вдруг сказала:
— Знаешь, я рада, что ты нашёл себя.
Он улыбнулся.
— А я рад, что ты счастлива.
Она кивнула и ушла.
Когда дверь закрылась, Лёня глубоко вздохнул.
Впервые за много лет он почувствовал, что круг действительно разорван.
На стене за его спиной висела записка — подарок одного из учеников:
«Главное — не играть чужие песни».
Он посмотрел на неё и тихо засмеялся.
— Вот ведь, — сказал сам себе, — философы растут.
Потом взял гитару, настроил струны и запел. Без адресата, без скрытых смыслов — просто для себя.
Конец.
